Сергей Михеенков - Солдатский маршал [Журнальный вариант]
Состав 19‑й армии в день наступления был таков: 166‑я, 91‑я, 50‑я, 64‑я, 89‑я, 162‑я стрелковые и 101‑я танковая дивизии. Армию поддерживала с воздуха 43‑я смешанная авиадивизия, три гаубичных артиллерийских полка, две батареи «катюш», артполк ПТО, инженерные части.
Утром 17 августа, оставив на фронте Потелица — Приселье усиленную 162‑ю стрелковую дивизию, Конев бросил свои дивизии в атаку.
Это было второе наступление на Духовщину на Смоленском направлении. Первое, начавшееся 8 августа, ощутимых результатов не дало. На отдельных участках войска продвинулись до десяти километров и вынуждены были перейти к обороне. Бои отличались особым упорством и ожесточением. Поэтому главным их итогом стали огромные потери с обеих сторон.
Конев впервые именно здесь почувствовал себя командующим армией на войне. Войска удалось развернуть в боевой порядок, наладить связь и взаимодействие артиллерии, танков и пехоты, подтянуть тылы и обеспечить подвоз. Теперь он чувствовал, как дивизии и полки перемещаются в соответствии с указаниями штабов, как штабы реагируют на изменение обстановки. Сказать, что командарм часто бывал в войсках, на передовой, — это отделаться банальной расхожей фразой, которая, пожалуй, подходит к большинству военачальников. Но для Конева НП командиров дивизий, полков и даже батальонов станет местом постоянного живого общения.
Когда он к полудню вернулся в свой штаб в село Вадино, ему тут же доложили: оборона противника прорвана сразу на нескольких участках, в местах прорыва части первого эшелона имеют продвижение до десяти километров, захвачены богатые трофеи.
В эти дни фельдмаршал фон Бок записал в своём дневнике: «9‑я армия докладывает, что противник ворвался в расположение наших войск на левом крыле VIII корпуса. 161‑я дивизия истекает кровью и находится на пределе возможностей». На следующий день, 20 августа, командующий группы армий «Центр» снова с беспокойством подводит результаты первых трёх суток боёв: «Прорыв на фронте 161‑й дивизии оказался настолько серьёзным, что Гот, который временно принял на себя командование 9‑й армией из–за болезни Штрауса, вызвал на подмогу свои последние резервы — 7‑ю танковую и 14‑ю моторизованную дивизии».
Конев получил данные авиаразведки: из тыловых районов, где противник держал свои резервы, к фронту движутся колонны войск и бронетехники. Тут же на танкоопасных участках были созданы противотанковые районы. Дороги, переправы и броды минированы, переброшены резервы противотанковой артиллерии. Контрудар немцев натолкнулся на заранее подготовленную оборону.
До сих пор некоторые исследователи, говоря о Смоленском сражении 1941 года, продолжают утверждать, что немцы в тот период не располагали танками, что танковые группы были направлены на север и на юг, чтобы помочь сдвинуться с места двум другим группам армий, которые тоже были остановлены контратаками и упорной обороной Красной Армии. Но ведь танками в вермахте располагали и некоторые пехотные дивизии. Кроме того, моторизованный разведбат каждой немецкой пехотной дивизии имел бронетранспортёры и лёгкие танки. А тут — целая дивизия, 7‑я танковая.
Немцы подтянули свои резервы, произвели перегруппировку и контратаковали. Бой произошёл 20 августа возле деревень Задняя и Потелица. Местами немцам удавалось прорваться через линии 19‑й армии. Группы танков углублялись в тыл. Но тут их встречали на новых рубежах огнём противотанковых пушек, связками гранат, бутылками с зажигательной смесью. Бреши, пробитые танковыми атаками, тут же заделывали резервами, огнём артиллерии и штурмовой авиации. Вечером бой затих. Немцы отошли. В предполье перед окопами первой линии противник оставил 37 танков и бронетранспортёров, сотни трупов солдат. За три дня непрерывных боёв перед позициями 19‑й армии противник потерял около 80 танков. Данные взяты из донесений штаба армии штабу Западного фронта. Правда, в приказ Военного совета Западного фронта № 03/ОП, который в те дни зачитывали в войсках, значится другая цифра немецких потерь — 130 танков. Что ж, надо понимать: приказ о первых значительных победах должен был воодушевлять войска на новые победы, формировать в каждом бойце и командире личное мужество и уверенность в том, что врага можно бить в каждом бою. В своих воспоминаниях маршал Конев, рассказывая о боях на Смоленской дуге, повторит эту цифру, правда, со ссылкой на вышеназванный приказ: «…войска
19‑й армии в этих боях уничтожили 130 танков, много орудий и миномётов, враг потерял тысячи человек убитыми и ранеными. Дни лёгких побед врага уже миновали», — такой был вывод». И далее: «Я привожу эти выдержки из приказов как подтверждение того, что советские войска в июле–августе 1941 года не только выдержали натиск врага на московском направлении, но и нанесли ему серьёзные ответные удары. Хотя немецко–фашистской группе армий «Центр» и удалось за эти два месяца продвинуться на восток до Днепра на 170 километров, но это был не тот успех, на который рассчитывало гитлеровское командование. Непрерывное нарастание сопротивления советских войск, их героическая борьба спутали все карты неприятеля и снизили темпы его наступления до 6–7 километров вместо планировавшихся 30 километров в сутки. Группа армий «Центр» была вынуждена перейти к обороне».
Оборону, однако, немцы держали прочно. 22 августа Гальдер записал в своём дневнике: «9‑я армия отразила перед своим фронтом сильные атаки противника. Серьёзные потери понесла 7‑я танковая дивизия (30 танков потеряно безвозвратно)».
Безвозвратная потеря танка означало только одно: он повреждён настолько, что отремонтировать его, даже в тылу, в заводском цеху, невозможно — сожжён или взорван, и его разнесло по частям.
Читая приказы штаба армии и боевые донесения тех дней, сразу обращаешь внимание на характер и стилистику боёв, в которых уже чувствовался определённый почерк и оперативное искусство командующего. Массирование огневых средств на участке прорыва. Использование полковой артиллерии во время наступления пехоты, ведение огня с открытых позиций прямой наводкой в тот момент, когда батальоны уже поднялись и пошли, а огневые точки противника вдруг начинают оживать. Вот тут–то и необходимо было подавлять их огнём миномётов и лёгких 45‑мм пушек, которые, по приказу командарма, должны были передвигаться вперёд вместе с боевыми порядками рот и батальонов. Среди приказов есть довольно жестокие: Конев приказывал беспощадно расправляться с теми командирами и начальниками, которые не используют малокалиберную и полковую артиллерию и тем самым ставят под губительный удар противника стрелковые подразделения.
Впоследствии маршал вспоминал о тех боях:
«Я доложил командующему фронтом Тимошенко об итогах боя под Духовщиной. Тимошенко поблагодарил меня и заявил, что к нам в армию приедет специальная комиссия. Из Москвы прибыли представители из артиллерийской академии, из Генштаба, из штаба Западного фронта, осмотрели поле боя, пересчитали подбитые немецкие танки и орудия. Подбито было 113 танков врага. Продвижение войск 19‑й армии было довольно значительным, мы продвинулись на 15–16 километров и уже были на подступах к Духовщине. К моменту, когда на фронте, занимаемом 19‑й армией, сложилась такая благоприятная обстановка, через штаб фронта мне позвонил Сталин. Он поинтересовался итогами наступления и спросил: «Не сумеете ли вы взять Духовщину? В Духовщине находится штаб 9‑й немецкой армии». Я ответил: «Немец оказывает бешеное сопротивление, все время подбрасывает свежие силы. Группировка немцев очень сильная». Тогда Сталин спросил: «А вы можете обстрелять Духовщину из артиллерии?» Я ответил: «Могу. Духовщина находится как раз в пределах досягаемости нашей дальнобойной армейской артиллерии». «Очень будет хорошо, если вы обстреляете Духовщину и будете непрерывно держать ее под огнём». Я принял к исполнению этот приказ».
В эти дни в газетах и сводках Совинформбюро публиковалось много материалов и сообщений об удачных действиях 19‑й армии. В августе–сентябре из Москвы в 19‑ю армию прибыл писательский десант: М. Шолохов, А. Фадеев, Е. Петров. Эта встреча известных писателей с генералом Коневым и его солдатами впечатлила и тех и других. Вскоре в журнале «Огонёк» появился очерк Евгения Петрова. Михаил Шолохов написал несколько очерков: «По пути к фронту», «Первые встречи». Многие впечатления и наблюдения, привезённые Шолоховым из поездки под Духовщину, впоследствии легли эпизодами, стали основой характеров героев романа «Они сражались за родину», рассказов «Наука ненависти» и «Судьба человека».
Встреча генерала и писателей запечатлена на известной фотографии.
Маршал вспоминал неожиданный приезд писателей так:
«Наша встреча в эти очень тяжелые дни была, как я считаю, полезной и для меня и для них. Для них она была полезна тем, что они увидели кусочек войны, а для меня тем, что я почувствовал: страна правильно понимает, как нелегко нам приходится, и вот лучшие ее писатели приходят к нам, солдатам, идут на передовую, в боевые порядки. Не скрою, в те дни это было для меня большой моральной поддержкой. Кроме всего прочего, это создавало уверенность, что передовая наша интеллигенция готова до конца разделить нашу участь и, веря в окончательную победу, выдержать тот страшный натиск немцев, который уже привел их на дальние подступы к Москве».
